Showing 10733 results

Archival description
5192 results with digital objects Show results with digital objects
Наталія, 150-26-05
File · 2022-04-12
Part of Writings from the War project

"#свежее_сдежурства
Телефонный звонок раздался невовремя.
Я была в стерильных перчатках, осматривая скандальную пациентку, да ещё и в присутствии её, не менее скандального, мужа.
Обычно, я перезваниваю потом, но тут почему-то захотелось ответить сразу.
— Наталия Владимировна! Я знаю, что Вы работаете! Уже два месяца прошло, представляете? — очень счастливый, необычно счастливый голос раздавался в телефоне, — Я уже должна к Вам приехать на осмотр. Когда можно? И девочки мои со мной приедут. Оставить не с кем, хотя они уже совсем взрослые. И сейчас, разница в весе между ними всего лишь пятьсот грамм! Представляете, какие мы молодцы!
Я не помнила вообще ничего из того, что было два месяца назад.
Ничего!
Все мои воспоминания и вся моя жизнь закончилась и началась заново, одновременно, двадцать четвёртого февраля….
И вдруг, впервые после начала войны, у меня в голове заиграла музыка. И не просто музыка, а мой любимый Моцарт. Взвились торжественно отрывистые звуки скрипок в Маленькой ночной серенаде и я, вдруг, вспомнив … заплакала.
Видя недоуменные лица пациентов напротив, мне пришлось очень тихо сказать:
— В начале февраля я оперировала беременную с двойней. Родились две недоношенные девочки. Одна из сестричек была на целых полтора килограмма меньше другой. Мы их долго выхаживали. А выписали маму с малышками из роддома двадцать третьего февраля, днём.
И вот… Она хочет сегодня приехать ко мне на осмотр….
С двумя маленькими девочками, одна из которых уже хорошо набирает вес.
Мужчина нахмурился и посмотрел на меня с удивлением:
— Это что же получается. Эта женщина… С двумя маленькими недоношенными девочками… Она ведь даже вещи не успела распаковать дома, как следует, двадцать третьего…
И они никуда не уехали… Они остались здесь…..Они уже даже выросли здесь, — он вдруг очень искренне и счастливо улыбнулся, — А Вы можете передать им от нашей семьи огромный привет и самые тёплые пожелания?
Скрипки уже играли менее отрывисто, нежно, но ещё более торжественно и оптимистично.
Пациентка и её муж уходили, договорившись про следующий приём.
И они уже были не скандальные, а просто немного нервные и взвинченные. Возможно, как мы все сейчас.
Мне показалось, что я действительно спрятала в кармашек своего костюма самые тёплые пожелания от незнакомых людей двум маленьким двухмесячным девочкам, которые растут и набирают вес, несмотря на бомбёжки, воздушные тревоги и страх взрослых людей вокруг.
А ещё, я подумала о том, что нас всех объединяет.
Нас объединяет жизнь, сопереживание и любовь к друг другу, потому что мы все украинцы. А это дорогого стоит.
Вернее не так.
Это вообще нельзя купить.
Просто нужно дышать эти воздухом…
Дышать… Вместе с двумя маленькими недоношенными девочками.
Дышать воздухом Украины."

File · 2022-04-12
Part of Writings from the War project

"— Мамо, як називається лікар, який лікує ротик?
— Якщо зуби — то стоматолог, а горло — отоларинголог.
— Мені більше подобається ротолог, — загадково мовить доня і додає: — Тоді пупчик лікуватиме пуполог, попу — пополог, тата — татолог, маму — мамолог, діда — дідолог, а бабу — баболог!
— Ого! Оце так компанія в тебе!
Доня дивиться уздовж стежки:
— Цю квіточку полікує квітолог, камінчик — камінолог, небо — неболог.
Я вже ледь стримуюся від сміху, але цікаво дослухати до кінця.
— Наші школи лікуватимуть школологи, міста — містологи...
— А країну?
— Українологи!
Тепер усі ми мусимо вивчитися на українологів. #діалоги_з_даринкою #словниквійни"

Катерина, Вишгород

File · 2022-04-12
Part of Writings from the War project

“Хочу что-то написать, но не клеится. Слова не крепятся, не липнут. Падают. Тяжелые. Последние 4 поста я просто удалил. Не о чем говорить, все и так все видят и чувствуют. Зачем давить на открытые раны, лучше больше помогать и настраивать на свет, который в нас упал до минимума из-за тьмы вокруг. Но эмоции, мысли и информация копятся и если не проговаривать, то скрутишься.
Я рядом с Мариуполем и иногда просыпаюсь от того, что чувствую его запах. И запах моря тоже, где нам казалось невозможно купаться. Но сейчас бы поплавал с удовольствием. Есть много разной информации по Мариуполю. Много собранных в сундук сведений. Много диаметрально противоположного. Много всего. И героика в духе 300 спартанцев. И предательство мэра. И героика мирных жителей, которые создают свои маленькие дворовые общины и цепко держатся друг за друга. Настолько цепко, что даже вырывают своих побратимов из рук смерти. Они тоже герои. Они с достоинством теряют все что создали. Там нет исключений. Все потеряли всё.
Пока их семьи ищут возможность связаться с ними и отнять у города, там образуются новые семьи, микрообщины. Часто думаю какими я вытяну своих. Сколько седины будет у младшего брата? Сколько ненависти и боли в глазах? Сколько добавится седины у матери? Выйдет ли Санни встречать нас, радостно скуля и прыгая на руки как она обычно делает? А дом, вещи, что там с ними? Что окажется крепче всего, как та советская вещь в киевской квартире? А могила отца, куда мы все хотели но так и не успели поставить могильную плиту? А наши соседи? Наши бабушки. Кто уехал а кто остался? Кто стал братом, а кто предал братство? Кто приносит продукты и куда ходит за ними? Кто и куда ходит за лекарствами? Кто поёт, успокаивая трехмесячного ребёнка моего друга от постоянных взрывов. В нетронутых городах мы слышим взрывы вдалеке и уже тревожно. А как там, когда это совсем рядом и только с перерывами на обед? Пока пишу текст брат говорит, что люди из Строителей 35, это чуть ниже нас, кричат о помощи. Попали в дом рядом.
В Мариуполе несколько часов тишины пару раз в день. В ком открылся талант медика? Кто лечит души словами? Кто там мотивирует и придумывает как протянуть 48-ой день без всего что есть у современной цивилизации? Кто заряжает телефоны если есть где и зачем? Кто всех стрижёт? Кто отвечает за международные отношения с оккупантами? За внешнюю и внутреннюю политику общины? За отношения с соседями-общинами? Кто думает о будущем, когда каждый день живет в том настоящем? Кто там за старшего? Не удивлюсь если Санни, она умеет строить людей. Но главное, кто мотивирует людей уехать? Кто проверяет их? Подвозит помощь тем, до кого не добраться? Кто предлагает выехать? Лучше если бы заставили.
Информация на 9.04. Мои живы, и их пока с минимальными трениями, обошли основные ужасы. Это я знаю от тех кто покидает свои общины и не забывает заглядывать к другим. Не от государства, а от самих людей. У мирного населения нет старлинк, а появляется какой-то феникс. Про бесконечные гудки тоже как-то напишу. Вчера кто то один раз попытался нам позвонить, в ответ как наши военные, мы залпом отправили 15 ответных вызовов со всех орудий, но уже все. Не добили наши сигналы. И вот такие доли секунды ты ловишь.
Что осталось от Мариуполя? Скелет когда то красивого города на берегу Азовского моря. (а не чёрного, как пишут многие зарубежные СМИ, с большей халатностью относящиеся к нашей войне, чем к пощечине Уилла Смита). Что осталось от людей? Некогда большой город разбился на много мелких дворовых общин. На много маленьких государств в окружении зомби. В окружении скверны, которая уже потихоньку перекидывается на Харьков.
Когда откроется Мариуполь и он вернётся на место, поеду туда и отсниму город, найду в руинах и зафиксирую его душу потому что не верю что кто-то сможет это сделать лучше. Разве что Надежда --, чьи посты выжигают на коже как боль так и надежду.
В Мариуполе солдаты. В Мариуполе мирные жители. В Мариуполе смерть. В Мариуполе бои. Закрытые районы. Черно-белые дома. Скверна. Даже церкви не устояли.
Помните финал фильма 300 спартанцев? Один из спартанцев выжил, вернулся к своим и выступил в сенате с речью, после чего привел уже не 300, а 10 000 спартанцев. Его слова были такие: «Помните нас. Самый простой приказ, который может дать царь. Помните за что мы погибли». А я добавлю, помните за что мы живем.
Ниже город. Красным отмечены его раны от попаданий снарядов.”

Юлія, 148-13-06
File · 2022-04-12
Part of Writings from the War project

"Як дівчата з Англії їхали в Україну "
Назвемо так мій пост про крутих волонтерок з Англії.
Не можу читати новин, бо від них зриває дах.
Тому розкажу я вам про людей, які роблять титанічну роботу, щоб пришвидшити нашу перемогу.
Було три пікапи, які Anna Buyevska разом з чоловіком Томом та їх друзями купили для ЗСУ.
Цього разу Аня з подругою Зарою Zarah Wiles та іншими друзями вирішили доставити три пікапи з Англії у Львів самі.
Всі пікапи - здоровенні машини. В Лондоні парковки немає. Тому поставили машини в свого друга в затишному передмісті. Сусіди подумали, що в того приятеля криза середнього віку 😁 Але запитали, що це за монстри перед хатою. Коли дізналися для чого ці пікапи, швиденько поміняли свою регулярну доставку продуктів із супермаркетів на адресу їх друга. Ви тільки уявіть! Англійці, люди зі Шрі Ланки та всі інші сусіди скупляють консерви і тушонку, щоб передати нашим хлопцям із ЗСУ! Неймовірно!
Тож всі три машини загрузились і вночі виїхали з Англії. Але не всі пікапи доїхали 🤦‍♀️😃✌️
Перша машина зламалась та 10 годин чекала ремонтний сервіс. Поки чекали, купили нову тачку! Її доставили (з першого разу не вийшло, бо машина поїхала в іншу сторону, то ж з другого разу лише правильно за адресою доставили😁💪) до місця, де стояла машина, яка зламалася, перегрузились, поїхали далі.
Друга машина (з консервами) зламалася на автобані в Німеччині. Дівчата доїхали, перегрузили консерви, і поїхали далі, але той пікап ледве сунувся, бо там полетіло щось, і все це зі швидкістю 35 км/год😱😃
Коротше, дівчата заночували в якомусь готельчику і все. Машину віддали на ремонт. Дівчат та консерви з дроном підвезли до України на інший машині😃😃✌️✌️💪💪
На першій фотці німецький механік з дівчатами. Коли вони пояснили куди гнали машину, то механік сказав, що відремонтує її для хлопців із ЗСУ безкоштовно! За свій власний рахунок купить деталі і все зробить без оплати!!
Дякуємо механіку Андрію з Німеччини за таку круту допомогу! Ми дуже чекаємо третій пікап, який поки не доїхав до нас😃💪❤️
Оце процитую від Ані дослівно:
"Ми на аварійці їхали по аварійній полосі майже весь день, останні 6 годин взагалі 30 км на годину, а під гору 10 км на годину. Доповзли вночі до містечка Eisleben і заночували там.
О 7:30 ранку в неділю розбудили всіх механіків у всих селах 🙂
І от Andrei приїхав як лицар вже о 9:00 ранку."
Уявила я цю картину😃😃😃😃
На третій фотці дівчата з аварійниками, бо чекали їх на трасі, коли зламалися пікапи. А ще дівчата були голодні, то ж консерви стали в нагоді 😃😃
Ще було багато різних пригод. І взагалі, коли я в Ані запитали, як вони доїхали назад до Англії, то вона написала "Не повіриш, але в нас було ще купа пригод. Оце нарешті вдома. Оговтуємося".
Таких історій багато. Я знаю. Але ви тільки уявіть як всесвіт вказує куди, з ким, через кого робити/допомагати/діставати.
Друзі, ви чудові! Англійці, дякуємо вам за допомогу!
Ви круті!💪💪❤️❤️"

File · 2022-04-11
Part of Writings from the War project

“Про підтримку Польщі я пишу постійно. Тепер про Японію.
Університет Фокуоки прийняв рішення прийняти у себе студентів, які вивчають японську. Маша серед них.
7 квітня почався навчальний рік. Донечка розповідає, якщо на вулиці зупиняєшся і намагаєшся зорієнтуватись, одразу підходять люди і питають, чим допомогти, а коли узнають, що з України, то дуже співпереживають і кажуть слова підтримки.
Під постом фото скриньки в магазині, куди можна покласти гроші, які відправляють на потреби українців. Марія каже, що такі скриньки всюди, і люди постійно залишають в них гроші.
Японці надзвичайно ввічливі і привітні, легко знайомляться, разом проводять час, пропонують сфоткати на полароїд і дарують світлини, навіть, якщо поспілкувалися декілька хвилин.
Перше фото під постом зробив фотограф - він ходив по пляжу, знімав природу і людей. І Машу сфотографував.”

File · 2022-04-11
Part of Writings from the War project

“#НаОдинДеньБлижче
Ви знаєте що таке викупити людину? Зараз ми час від часу їх викупаємо. Викупаємо місце в машині, викупаємо місце в автобусі, викупаємо можливість вижити. Так це 21 ст., так це не правильно, але це війна і тут не до вибору.
Вивезли ще трьох літніх. Тих кого кинули, тих кого не чекають. Але вони є і вони мають право на життя. Фото не буде. Але буде життя не в підвалі.
Сьогодні мене послали на х...й, це крик відчаю і я нічого не можу зробити і допомогти. Це не мій біль,це не мій відчай але мені з цим жити.
З позитивного: наша мила Таша -- . Мила дівчина з Міли. Людина з великим серцем. Лікар який не залишив людей, навіть в окупації.
Дякую #NovaUkraine за можливість закупити для м. Міла ліки. Наталя -- гля які звірятка не докормлені, допоможеш?
Волонтерська сотня Доброволя
Волонтерська Сотня Госпіталь"

Наталка, 124-10-04
File · 2022-04-09
Part of Writings from the War project

"Котиків вам у стрічку.
Побувала в селі, побачила свою хату. Роботи там буде удвічі більше, ніж думалося (дах таки доведеться міняти, бо весь посічений, і балки вибухом зламали), але справимося. В інших будинках ситуація ще більш сумна. Особливо в тих, які мали два і більше поверхів і московитами видалися "надто багатими". Били цілеспрямовано і прицільно. Найстрашніше було побачити те, що лишилося від будинку, в якому ми ховалися перші два дні - там вигоріло все дощенту.
Із тварин вижили собаки і навіть частина курей. Кіт десь загуляв, але, судячи з того, що інші сусідські котики, які були більш домашніми, теж вижили, то я в ньому впевнена. Дуже він вже схожий на Джавеліна, який пробився до роти Volodymyr Viatrovych . Не вижили тільки морські свинки, яких сусіди лишили в закритій клітці - це найбільше болить.
А найголовніше - побачила Сашка. Впізнала хіба що по ході. Що ж, після війни будемо відкривати одне одного заново. 🙂.
Зате по дорозі до Тернополя в Бородянці на ящику з-під набоїв біля згорілого танку зустріли оцього малюка. І тепер маємо свого Байрактара (інша версія - Бандера, поки вагаємося, потрібна допомога залу). Якщо наш повернеться - буде два. Життя триває. І перемога буде за нами.
Бо ми з України."

Наталка

File · 2022-04-07
Part of Writings from the War project

"Ми терпляче чекали, поки групи зачистки увійдуть у під'їзди, зроблять свою роботу, стомлено повернуться у двори та підуть далі. Терпляче, бо за цією адресою у нас була заявлена евакуація. І те, що в ці темні, насичені смородом будівлі ми входитимемо не перші, як це бувало зазвичай, ми були дуже і дуже раді.
СБУ, поліція, підрозділи ЗСУ - діловиті, наїжачені зброєю і спорядженням, стояли попід стінами розтрощених артилерією багатоповерхівок, під ногами скреготали купи битої цегли, арматура та бите скло.
Палять цигарки, напружено оглядають вікна та дахи, тихенько перешіптуються, а один боєць їсть Снікерс. Дожовує. Жмакає обгортку, відходить від своїх, підходить до сміттярки біля дитячого майданчика і кидає її туди.
Навколо спалені авто, стріляні гільзи, штукатурка, переламаний чергою з БМД ліхтарний стовп, але обгортка опиняється у належному їй місці.
Це було кілька днів тому.
А сьогодні ми бачили, як другий день поспіль сотні ірпінців та киян лопатами та віниками прибирали місто від уламків.
Сотні. Як не тисячі.
З ким, скажіть, ці свині прийшли сюди воювати?
Ми з Andrii -- та Bogdan -- повільно котилися вулицями понівеченого міста, де лише нещодавно зазвичай літали під 80 кілометрів на годину поміж шматками будівель, воронками та купами уламків, і не вірили своїм очам. Всі дороги чисті, прибрані, хоч бери, латай дірки, малюй розмітку та пускай повноцінний трафік.
Ірпінь оживає.
На Романівці майже готова нова повноцінна переправа. Згорілі та понівечені автівки евакуаторами акуратно (тричі підкреслено, бо ми свідки) перевезені за заправку "Синергія" (недалеко від мосту) або ж на вулицю Технологічну (на автостоянку) і всі вони там стоять рядочком, очікуючи на власників.
Забирайте.
Оживає Стоянка. Гореничі. Довколишні котеджні містечка.
Це тішить.
А ще тішить, що нещодавно ми з командою у Вас просили кошти на купівлю буса.
Щоб возити гуманітарку і вивозити людей.
Просили грошей на 1 машину.
Одну.
А по факту у нас тепер їх цілих три.
ТРИ.
Мені здається, що гумор про "скинемось на атомну бомбу та авіаносне ударне угрупування" - це не зовсім жарти.
Шановні, я Вам дуже дякую.
Всі деталі по машинам і їхнім задачам можна почитати в пості у Vlad -- тут --, але, якщо коротко, наша колона поповнилася так:

  1. Білий бус Рено Мастер - приблизно такий само, як той чорний, який нам люб'язно знайшов Kyrylo -- і на якому зазвичай розсікаю я. Бус щойно приїхавши в Київ, відразу завантажився гуманітаркою та помчав на Північний Схід.
  2. Мітсубіші Л200, який значно підсилив наш батальйон і виконує задачі в його інтересах. Росіяни палатимуть від захвату. Буквально.
  3. Джекі-Чан. Колись це був Мітсубіші Паджеро, але тепер це наш милий улюбленець Джекі. Старий, надійний і, здається, абсолютно безсмертний.
    Шановні, я особисто ще раз вам дякую.
    У нас усіх бракне слів.
    Дуже скоро буде ще одне поповнення, про яке Влад повідомить.
    І, так, колона буде розширюватись, бо у фокусі і Схід, і Південь.
    Тому якщо хочете підтримати розвиток матеріальної частини - підтримуйте Криївка Вільних.
    Нам постійно потрібні колеса, соляра, мастила, ремені, дрібний ремонт, ще раз соляра, і знову соляра, і ще соляра.
    Всіх міцно обіймаю.
    Переможемо.
    Піду поїм снікерс."
File · 2022-04-06
Part of Writings from the War project

"Доброго дня! Ми з України! Ранчо знов на зв'язку! У нас гарні новини! Вже кілька днів як звільнили наше село від клятих рашистів. Ще немає нормального мобільного зв'язку, немає електрики, немає газу. Ще триває комендантська година, довго буде тривати розмінування. Але до Ранчо вже доїхали двоє приватних власнків та змогли зробити фото та відео. Дякуємо Галині та Володі! Ранчо з ранку 25.02 знаходилось в повній окупації. На третій день війни зникла електрика. Не було ніякого постачання їжі, палива, ліків. Геть нічого. Над нами літало усе, що можливо з першого дня війни. Літаки, гвинтокрили, ракети. Артилерія працювала постійно. Не було жодної тихої доби. Навколо нашого села бої йшли постійно. Все, що летіло з Білорусі на Ірпінь, Гостомель та Бучу летіло над нами. Через наше село орки їхали тією самою колоної, яка потім зайшла До Ірпеня Та Бучі. З тієї самої колони вони 25.02 зранку стріляли по Ранчо. Того ж ранку загинули перші люди у сусідньому селі. Від обстрілу ми втратили двох коней. Лакріц загинув від травми майже одразу, а булана красуня Санса не змогла оговтатися від наскрізного поранення ноги. Поруч з кіньми у момент обстрілу було четверо наших співробітників. Якимось дивом вони не постраждали. Орки каталися нашим селом постійно. Дорога з Димера на Бучу йде повз Литвинівку. Орки заходили у хати, викрадали людей, забирали майно. Вони зайшли, навіть, у сусідню будівлю. Якимось дивом вони не дійшли до Ранчо. Хоча не раз заїзжали на нашу вулицю, Ранчо є на Гугл-картах, його видно здалеку. Мабуть, хтось там на небесах дуже хотів, щоб це місце залишилось цілим. Мабуть, дійсно багато любові та тепла вкладено, мабуть, Ранчо - то є справжнє місце сили. Мабуть, так багато людей молилися за те, щоб Ранчо вціліло. У коней було усе необхідне. Ми мали генератор, тоже була вода з свердровини. Запас палива скінчивася як раз коли скінчилась окупація. Ми змогли швидко довезти паливо. Сіна під кінець окупації залишалось обмаль, на пару тижнів. Але ми почали завозити сіно з сусіднього села як тільки останній орк покинув наші вулиці. У нас був запас гранул та інших концентрованих кормів, тож наші коні-пенсіонери, які не можуть їсти сіно, теж були ситі. Крім коней на Ранчо живе зараз багато собак та котів. Частина наших, частина тих, кого залишили наші друзі, коли тікали з села. Усі тваринки вижили, у них була їжа завдяки тому, що наші найближчі друзі та партнери Натуральне харчування для собак. Україна, Київ. забезпечили хвостатих кормами повністю. А теперь ми хочемо розказати про наших героїв. Це наші неймовірні хлопці. Наші конюхи весь цей час залишалися з кіньми. Годували, доглядали. Попри обстріли, попри відсутність опалення, попри загрозу бути вбитими чи викраденими. Вони змогли зберегти 58 коней! Усіх, кого не вбили рашисти. Більш за те, хлопці залишаються на Ранчо досі. А Міша, що працював у іншій зміні, вже їде до нас. Його дім теж був у окупації, але у сумській області. І, як тільки шляхи звільнили, він поїхав на улюблену роботу. Чекаємо його з нетерпінням. Неможливо описати, наскільки ми пишаємося нашими героями! Наскільки вдячні ім за їх працю, за їх віданність. Низький уклін вам, хлопці, від колектива Ранчо, від приватних власників, від наших гостей. Ми дуже вдячні мешканцям нашого села, які підтримували хлопців, приносили їм гарячу їжу. Хлопці теж намагались підтримати людей чим могли. Не менш героїчні наші неймовірні коні. Не зважаючи на обстріли, вони не втекли, мужньо трималися. А згодом зовсім звикли. А було дуже голосно. Ні, було ДУЖЕ-ДУЖЕ голосно. Від артилерії, від гвинтокрилів, від винищувачів, які летіли так низько, що чіпляли дерева. А ще у нас чудова новина. Чотири різних табуни обїєдналися та живуть теперь разом! Для економії палива хлопці не підключали пастухи до мережі. Тому коні з часом розібралися, що огорожа не працює та просто повалили її, обїєднавшись у один величезний табун. Тільки ті, що живуть за деревїяними парканами залишилися там, де були. Тепер ми будемо намагатися зберегти Ранчо. Буде важко, тому що зараз ми не маємо змоги відновити роботу повністю. Не зможемо приймати гостей, крім приватних коней у нас 20 коней Ранчо та співробітників. Ми не будемо найближчим часом підіймати ціну постою. Хоча ціні на корми та паливо виросли. Ми дуже хочемо зберегти наших тяжиків. Ми хочемо, щоб ця унікальна порода існувала. Особливо це важливо, тому що Новоалександрівський кінний завод, де є основне поголів'я породи, зараз в окупації."

Наталя, Київська область
6 квітня 2022

File · 2022-04-04
Part of Writings from the War project

“Доброго вечора! Ми з України!
Наконец-то я готова рассказать, что с нами произошло, как мы прожили в оккупации 15 дней возле Гостомеля и как спаслись.
Мы выжили в этом аду и теперь, когда 2 апреля освободили Гостомель, Ирпень и Бучу, я нашла в себе силы об этом рассказать. Вряд ли я смогу словами передать пережитое, но я постараюсь, ведь мне это надо сделать в первую очередь для себя, не могу больше носить все в себе. Сочувствие и жалость мне не нужны, у меня не самая страшная история, просто хочу, чтоб эта история осталась тут для общего прочтения, и чтоб я никогда не забыла и не простила! Пусть Facebook мне каждый год напоминает об этом.
И да, страшных фото не будет, их и без меня уже хватает.
24 февраля в 5:25 неожиданный звонок из Одессы от моего родного брата Андрея "Война началась! Города бомбят! Собирайся скорее и выезжай к маме на дачу, подальше от города. В Одессу не едь, тут тоже бомбят!"
Мы с сыном Иваном жили в Гостомеле, а в 7-ми км от нашей квартиры находится дача "Озера 15", где жила моя мама.
В Гостомеле находится военный аэродром имени Антонова, его бомбили рано утром. Мы с Иваном собрались очень быстро, самое необходимое, документы и продукты из холодильника и поехали к маме на машине. Я давно в разводе с мужем, поэтому вся ответственность за ребёнка, дом, машину на мне. И конечно, мама тоже моя забота, так как брат далеко, в Одессе.
От моей квартиры в Гостомеле до дачи 10 минут езды. Проезжая мимо автозаправки увидела очень большую очередь автомобилей, но машины не заправляли, не работали насосы, так как повреждена электросеть взрывами на аэродроме, но люди ждут и надеются, что всё заработает. Я не стала ждать, хотя бензин почти на нуле, но до дачи хватит. Заехала в магазин, за продуктами, ведь мама не имеет привычку запасаться едой на долго, покупает всегда немного, чтоб всё было свежее. Но в магазине не принимали банковские карты, не было связи с банком, а наличных у меня было совсем мало.
И так, картина складывалось не наилучшим образом, бензобак полупустой, далеко не уедем, продуктов очень мало.
Мама уже все знала, ей звонил мой брат из Одессы и я её предупредила, что уже еду к ней. Примерно в 6:30 мы уже были на даче. Первые чувства тревоги, растерянности и надежды, что все скоро закончится.
Стали приезжать на дачи соседи с детьми из Киева, чтоб пересидеть подальше от города, но мы все ошиблись и попали в ловушку. Дачный посёлок стал зоной боевых военных действий на подступах к Киеву.
Уже в 11:30 над нашими домами полетела эскадрилья вертолётов в сторону Вышгорода и Киева, их было около 30-ти, а может и больше. Мы сперва подумали, что это украинские вертолёты поднялись с аэродрома в Гостомеле. Но это были российские десантные вертолёты, они летели очень низко над крышами домов и верхушками деревьев, и разбрасывали в стороны тепловые ракеты. Потом вернулись, сделали круг и опять в сторону Киева. От лопастей вертолетов поднялся ветер, ужасный рев. Я стояла на подоконнике на втором этаже, и думала, что снимаю видео на телефон, но от волнения так и не нажала на запуск видео. Они летели так низко, что из одного вертолёта пилот обернулся на меня, и мы встретились взглядом. Жуткое чувство животного страха. В этот момент началась стрельба, полетели истребители, их сбивали украинские ПВО. Со стороны аэродрома валил густой черно-синий дым. Это было как в кино, невозможно было поверить в реальность происходящего.
В первый день войны еще работал интернет, было электричество, но дозвониться кому-либо было сложно, сеть было перегружена. Из новостей в интернете мы узнали, что эти вертолеты высадили десант в Гостомеле, разбомбили аэродром и теплоэлектростанцию в Вышгороде. Что 3 вертолёта удалось сбить нашим ПВО и еще разные подробности, которые не укладывались в голове. Сообщили, что для безопасности при обстреле надо прятаться в подвале или в помещении без окон, чтоб взрывной волной выбитые стекла не поранили. У нас не было подвала, поэтому мы договорились с соседкой Олей, что при обстрелах будем прятаться у неё в маленьком подвале.
Стрельба и взрывы не прекращались весь день. Один раз попробовали сидеть в подвале, но сыро, холодно и тесно, сколько прятаться непонятно, а кушать и спать хочется. Мы стали прятаться от обстрела и спать в нашем доме, в сауне на полу под лавками, это первый этаж и там не было окон. Постелили на пол одеяла и спали в одежде, чтоб в любой момент можно было выбежать из дома при пожаре или разрушении от снаряда. Наружную дверь не закрывали, чтоб ее не заклинило во время взрыва. Спать, это мягко сказано. Это состояние полудрёмы с прислушиванием и вздрагиванием от стрельбы, взрывов, рёва истребителей, и ожидания, когда наступит утро. Сын спал хорошо, он мужественно всё воспринял, нас успокаивал и даже начел писать дневник военных событий.
25 февраля. Мы узнали, что все мосты через реку Ирпень взорваны, чтоб российские войска не зашли в столицу. Территорию наших дач, соседние села, Гостомель, Бучу и Ирпень от Киева отделяла река Ирпень. Теперь мы в оккупации и полностью отрезаны Киева, кругом слышны взрывы, стрельба, бежать уже поздно и некуда.
Отключили электричество, а это значит, нет воды, (не работает насосная станция), у некоторых электроплиты, электрическое отопление и нет печей. Нет интернета, телефон разряжается. К тому времени мобильная связь тоже почти не работала, были повреждены вышки сотовой связи. Жители дачного посёлка стали объединяться и помогать друг другу, готовили вместе еду и грелись у каминов, у тех, у кого они были. Нашли старые колодцы и скважины с ручными насосами. Вода была плохого качества, желтая, много примесей железа, отстаивали и пили.
Тем временем бои очень близко были рядом с нами. Перестрелка шла через нас в сторону Киева и с другого берега ответные боевые удары украинской боевой техникой. Шли ближние бои из автоматов и пулемётов. Все кругом грохотало и свистело от пуль, земля содрогалась от взрывов. Вокруг наших дач, в лесопосадках, рощах, в лесочках стояла военная боевая техника. Ракеты летели через наши головы, и мы молились, лишь бы ответный удар был точным и снаряды прилетят не в нас, а во врага.
26 февраля. Утром, когда ненадолго все затихло после ночного боя, я вышла на улицу за водой, и увидела недалеко от моего дома, из земли торчит не разорвавшаяся крылатая ракета. Она чудом не задела соседскую машину, которая была под завязку заправлена бензином и газом. Тогда я поняла, нас охраняют ангелы и мы обязательно должны выжить.
В тот же день соседи вскрыли местный дачный магазинчик «Теремок», и все выстроились в очередь за продуктами, конечно бесплатно. Пока стояли в очереди над головой начали лететь вертолеты, что-то взрывалось, грохотало, от этих звуков мы приседали, прижимались к забору, но все равно отчаянно стояли и ждали своей очереди. Ведь уже было ясно, это на долго и запастись едой необходимо.
Бои прекращались совсем не на долго, на час или два и с новой силой начинали стрелять из разных оружий.
Так продолжалось изо дня в день и все дни слились в один. Мы изучили звуки разных орудий и научились ориентироваться, далеко или совсем близко идёт бой и где взрываются снаряды. Откуда куда летят ракеты и где падают. Знали, как звучат автоматы, минометы, грады, как свистят ракеты, пролетающие над домами. Эти знания нам помогали выживать. Знали, когда надо присесть, когда упасть на землю и ползти в укрытие, когда прятаться в доме и молиться, а когда можно и подышать свежим воздухом под звуки далеко идущего боя.
Приспособились в этом выживать, ведь надо было готовить еду, ходить за водой, общаться с соседями и узнавать новости, что разрушено и все ли живы. Ночью мы видели, как горят дома и их конечно никто не тушил. Ужасное чувство беспомощности, ведь там могли быть люди.
Мы с соседями очень сдружились за это время. У нас организовалась небольшая компания "боевые друзья", и мы стали друг другу как родные, собирались вместе у камина, пили кофе, шутили, поддерживали друг другу моральный дух. В машине с включенным двигателем подзаряжали телефоны и слушали новости, но не на долго и только раз в день, берегли бензин. Мама на Масленицу даже блинов испекла, открыли баночку варенья и от куда-то появилась наливка из бабушкиного погреба. Поднимали себе настроение как могли.
Все это время солдаты и военная техника на заходили в глубь наших дач, в основном крайние участки больше всех страдали, люди там не выходили из подвалов по несколько дней.
Но примерно через неделю на территорию нашего дачного посёлка вошли войска рашистов с тяжелой военной техникой. Стали вламываться в дома, выбивать двери, окна. Ломали заборы, ставили танки и ракетно-зенитные установки на садовых участках, делали выстрелы в сторону Киева или Вышгорода и меняли позиции боевых машин, перевозя их на другое место. Мы стали живым щитом.
В наш дом тоже ворвались солдаты, дверь была не заперта, поэтому ее не выбивали. Мы спрятались в сауне на полу под лавкой, поджав ноги под себя и нас не увидели, но по всем комнатам что-то искали, открывали все шкафы разбрасывая вещи. Не понятно, что искали, возможно не нас, но знать не хотелось. Было очень страшно.
С этого дня солдаты стали постоянными гостями на наших улицах и из домов стало опасно выходить. Большую часть времени мы проводили на полу в укрытии. Каждый день военная техника заезжала на улицы и переулки наших дач и велись отсюда бои. После боя по улицам солдаты тащили своих раненых, размазывая кровь по асфальту. Трупы иногда вывозили на огромном военном грузовике, но соседские смелые мужчины после боя иногда выходили в поле и говорили, что трупами усеяно все вокруг.
В редких перерывах между боями общались с соседями и узнали, что скоро будет объявлен "зеленый коридор" для эвакуации из Гостомеля. Но до Гостомеля надо ещё добраться. От нас эвакуацию даже не планировали. Доехать до точки сбора в Гостомель надо было самостоятельно, а это 7 км по полностью оккупированной территории и перестрелка могла начаться в любой момент во время пути.
9 марта. По новостям объявили эвакуацию из Гостомеля, Бучи, Ирпеня об этом мы узнали от соседей, до них кто-то дозвонился и сообщил это. Там должны были собираться колонны автобусов, медики, волонтёры, под охраной военной полиции. Но у нас бои не прекращались, и мы слабо верили в достоверность этой информации.
В тот день как-то особо громкий шёл бой, и мы как обычно прятались в своем укрытии, в сауне. По звукам я определила, что прилетела ракета где-то очень близко с нами и похоже, что попала в чей то дом. Когда ненадолго утихли ракетные удары, я вышла посмотреть, что произошло и узнать, не кто ли не погиб. Увидела, что от дома остались одни руины. Подошли еще соседи и среди них Андрей, боевой друг из моей компании. И вдруг я услышала пронзительный свист ракеты очень-очень близко. Андрей крикнул - "Ложись!", толкнул, прижал к земле возле бетонного забора и накрыл собой. Ракета прилетела в дом рядом с нами за этим бетонный забором. Полетели осколки стекол, куски окон, камней, металла, упал столб. Нас засыпало каким-то мусором. Бетонный забор нас защитил от ранений, а может даже и от смерти. Мы побежали, и опять свист, и крик "Ложись!", и опять прикрывает собой. И снова всё разлетается в разные стороны как в замедленном кадре из фильма. Так прилетели 3 или 4 ракеты, я уже не считала, а только ложилась и бежала, ложилась и бежала. Добежала мы вместе до моего дома, и ракетный удар прекратился. Я увидела, что дом цел, мама и сын Ваня живы, но перепуганы.
Этот ракетный налет стал для меня переломный. Я решила, что если сейчас не сделать попытку эвакуироваться, то можно погибнуть под обломками собственного дома при следующем ракетном ударе. Быстро кинули в машину самое необходимое и кошку в переноске. Мужчины из нашей команды боевых друзей залили в бак бензил из пластиковых бутылок, и мы выехали с дач. В спешке не успела собрать свои вещи и я забыла переодеться, поэтому выехала в двух тёплых пижамах, в старых дачных кроссовках и в куртке, это была моя одежда в последние 2 недели и днем, и ночью. Мама с Ваней тоже не переодевались. Главное было взять документы.
Я за рулём, в машине мама, сын Иван, соседка Оля, моя боевая подруга Ксюша, её собака Джордж и моя кошка Груня. Еще трое наших боевых друзей Андрей, Саша и Паша провели нас до выезда с дач и остались, так как в новостях сказали, что эвакуировать будут только женщин, детей и мужчин старше 60 лет.
И вот мы выехали на трассу. С этого момента начинаются самые страшные и опасные часы нашей жизни. Описывать тяжело, сердце колотится от воспоминания.
Мы выехали с наших дач одни, больше никто не решился выезжать, хотя мы договаривались с соседями, что поедем большой колонной, так будет безопаснее.
На капоте нашей машины был приклеен скотчем кусок белой простыни и на нем фломастером написано "ДЕТИ". В руках держали высунув из окна белые флаги, которые смастерили перед выездом с помощью степлера, палок и куска простыни. Я ехала очень медленно, с включенными аварийками. Сердце выскакивало из груди, и мы все стали шепотом молиться.
Трасса была усеяна осколками снарядов и непонятного железного мусора, похожих на детали от какой-то техники. Страшно было и потому, что мы знали, что были те, кто ранее уже делали попытки выехать, но их машины были обстреляны. Некоторым удавалось спастись, и они раненые приползли обратно, а некоторые так и не вернулись.
Примерно через километр мы увидели солдат с оружием. Я притормозила и подняла руку из открытого окна. Автоматом мне солдат подал знак подъезжать ближе. Я подъехала и с поднятыми руками вверх вышла из машины. Мне сказали опустить руки, открыть багажник, всем показать документы и отдать свои телефоны.
Я уже знала случаи, что когда солдаты встречали местных на наших дачах, то забирали телефоны, проверяли фотографии, видео, читали переписку, а потом разбивали телефоны прикладом автомата, чтоб местные не сдавали их позиции и не отправляли видео и фото их техники украинской армии.
Я за ранее спрятала свой телефон под сиденье, а отдала им старый телефон своего сына как свой. У нас отобрали телефоны и никто из нас не пытался сопротивляться этому, молча отдали, ведь перед нами вооружённые люди.
Мы поехали дальше. Впереди ещё километров 6 очень страшной дороги до места эвакуации.
Я ехала очень медленно и внимательно смотрела на дорогу, чтоб не пробить колесо обломками. На обочинах стояли сгоревшие, расстрелянные и раздавленные танками гражданские машины. Я боялось повернуть голову и посмотреть туда, ведь в некоторых были трупы. Много и военной сгоревшей и разбитой техники тоже было на трассе. Мы проехали ещё несколько таких постов с вооружёнными солдатами и каждый раз с замиранием сердца я выходила из машины с поднятым руками и говорила, что еду на эвакуацию в Гостомель, что в машине только женщины и дети. Нас пропускали, и мы проезжали дальше.
Когда мы подъехали к назначенному месту эвакуации, то увидели огромную колонну из легковых машин. Все эти люди так же как мы приехали из ближайших сел и Гостомеля в надежде спастись. Много людей шли пешком с детьми, тащили в руках свои вещи, какую-то старенькую парализованную женщину везли в содовой тачке. Жуткая картина, как из фильма о Второй мировой войне. Колонна не двигалась, а машин становилось все больше и больше. Никто не понимал, что происходит. Потом люди стали по цепочке передавать друг другу информацию, что эвакуацию отменили, впереди рашисты взорвали дорожный переезд с машинами. И тут вдруг полетели военные вертолёты прямо над нами. Началась стрельба, взрывы, люди врассыпную, машины стали разворачиваться и ехать обратно. На перекресток, откуда мы приехали попал снаряд и там образовалось столпотворение машин. Назад пути для нас уже не было. Большинство домов на этой улице были уже разрушены или сгоревшие. Я стала бежать по улице в поисках уцелевшего дома, и тут мне люди из-за забора машут руками и кричат "Сюда! Быстрей к нам!" Они открыли ворота, и я быстро заехала к ним во двор, по пути случайно оторвала бампер машины, наехав на высокий бордюр. Но это было уже не важно, мы были в относительной безопасности. Дом этих людей был маленький, одноэтажный и в низинке относительно улицы и всех остальных домов. Его с улицы даже видно не было. Все соседние большие дома были полностью разбиты.
Хозяин дома Юра, его жена Жанна и их племянник Рома нас тепло приняли и разделили с нами свой ужин. Юра нам рассказал холодящую кровь историю.
В первых числах марта он, со своим другом Юрием -- (мэром Гостомеля) и еще с тремя волонтерами развозили еду и лекарства людям в подвалах в ЖК Покровский. Они ехали по центральной улице, им на встречу выехала военная техника и начали обстреливать их гуманитарную машину. Они развернулись и попытались скрыться в переулке, но путь был перекрыт трактором. Все люди выбежали из машины в попытке спастись, а в них стали стрелять снайперы из ЖК Покровский. Трое погибли, в том числе и мэр. Два человека спрятались под трактором, а за ночь они руками и перочинным ножиком, которой оказался в кармане у Юры, прокапали себе окоп до ближайшего полуразрушенного дома. Несколько дней они там прятались в холоде, без еды и воды, а на третий день переоделись в женскую одежду, старый халат, повязали платки на голову и в таком виде добрались домой. Тело мэра Юрия -- оккупанты заминировали и его не могли забрать. Батюшка из нашей Свято Покровской церкви пытался договориться с солдатами, но безуспешно.
Еще много ужасных историй мы услышали в тот вечер, но эта меня шокировала больше всех.
Мы остались ночевать у этой семьи в доме, 8 человек, 3 собаки и 3 кота. Легли кто где нашёл себе местечко, на диванчике, на кресле на полу, укрылись пледами. Всю ночь шёл ужасный бой. Уснуть было невозможно, небо светилось от взрывов, из окна было видно, как горят соседние дома. Были видны красные пунктирные выстрелы автоматной очереди. В ушах все звенело от этих невыносимых звуков. Дом трясся, стекла дрожали, с книжных полок что-то падало. Такого страшного боя мы ещё не видели. К утру все затихло.
10 марта. Я вышла из дома на рассвете. Вставало солнце сквозь клубы дыма. Было -11°. На горизонте догорал завод по производству шин, пахло гарью и паленой резиной. Вокруг почти не было уцелевших домов. Я думаю, нас оберегали ангелы, наш дом не пострадал.
Мы на костре вскипятили воду, приготовили завтрак и стали слушать новости, что произошло и будет ли эвакуация сегодня. В новостях сказали, что сегодня будет ещё одна попытка эвакуировать людей. Мы сели в машину и выехали на улицу на место эвакуации. Хозяева дома остались и сказали, что будут ждать официального подтверждения, что эвакуация началась.
На улице уже стали собираться машины. Некоторым людям пришлось ночевать в своих машинах с включенным двигателем, чтоб не замерзнуть. Сложно представить какой ужас они пережили этой ночью. По лицам людей было видно, что они растеряны, напуганы, ужас и паника в глазах. У некоторых женщин была истерика, плакали дети.
За 15 дней войны я ни разу не заплакала и не паниковала, ведь паника в этой ситуации только бы навредила, а мне надо было выжить и спасти свою семью. Должна отметить, что и мама, и сын мужественно переживали все что происходило. Да и вся наша команда, соседка Оля и боевая подруга Ксюша тоже проявили хладнокровность и трезвость ума. А ведь в нашей команде еще были собака породы корги и сиамская кошка. Они проявили невероятную выдержку и терпение, понимали, что мы их спасаем. Никто из животных ни разу не запаниковал и сидели тихо и смирно.
Утро, Гостомель, полуразрушенная улица, машины, напуганные люди. Все чего-то ждут, и никто ничего не знает, а только надеются на чудо. Кто-то сказал, что надо оставлять машины и идти пешком через взорванный переезд, там на другой стороне будут ждать автобусы эвакуации. Но меня этот вариант не устраивал.
И тут я увидела, что едут две машины в обратном направлении. По лицам мужчин было видно, что они знают куда едут. Я махнула им рукой, чтоб остановились. Один водитель сказал, что знает путь по которому можно объехать повреждённый участок дороги, и я пристроилась за ними третьей машиной. Так нас организовалась колонна смельчаков из пяти машин, и мы поехали по центральной улице Гостомеля.
То, что мы увидели не возможно описать словами, это был как страшный фильм про конец света. По дороге не было ни одного целого дома, сгоревшие магазины, выбитые окна, двери, разбитая военная техника, разорванные танки на несколько частей, очень много расстрелянных и сгоревших гражданских машин на проезжей части, лежат по улицам трупы прикрытие покрывалами. Проезжали мимо уничтоженного стеклозавода и рынка. Везде стояли рашисты с автоматами. Мужчины из ведущей машины каждый раз при виде солдат останавливались, выходили с поднятым руками, просили, чтоб пропустили нашу колонну, и мы ехали дальше под прицелом автоматов.
Мы проехали мимо дома, в котором мы жили с сыном. В доме не было ни одного целого окна и весь фасад здания был в дырках от автоматной очереди и разных снарядов. Боюсь представить, что было бы, если бы мы не уехали на дачу утром 24 февраля.
Ехать по улице было сложно, ведь не было ни одного отрезка дороги без обломков чего-либо, был большой риск пробить колеса.
Вдруг из-за поворота на скорости начинают выезжать танки. Две наши первые машины успели проехать этот перекресток, а я не успела и танки стали поворачивать прямо на нас, и не собираются тормозить. Я быстро свернула на обочину, чудом не наехав на острые обломки и танки пронеслись мимо нас. Я видела на дороге раздавленные танками гражданские машины и понимала, что это могло произойти и с нами, но нам опять повезло, мы уцелели.
Так продолжался наш путь через Гостомель, Бучу, Ворзель, и везде мы видели эту ужасную картину, руины, трупы, детская коляска на обочине, расстреляны машины, взорванные танки, российские вооружённые солдаты. Все это я видела периферийным зрением, не отводила взгляд от дороги, ехала с мыслями, лишь бы не пробить колесо об осколки на дороге, чтоб хватило бензина, чтоб не наехать на мину, и крепко держалась за руль. И где-то за Ворзелем мы издалека увидели большую колонну из машин которая двигалась по направлению к Киеву. Это были такие же как мы, отчаянные и смелые люди, которые отправились в эвакуацию самостоятельно, не дождавшись помощи.
Машины стекались с разных сторон в одну большую колонну. Наша ведущая машина припарковалась на обочине, и мы все встали за ним. Я вышла из машины и побежала обнимать незнакомых мне мужчин, которые взяли на себя ответственность и смело вывели нас из этого ада.
Мы все обнимались, улыбались и чуть не плакали. Мы смогли, мы это сделали!
На протяжении всего пути, при виде солдат на блокпостах, эти отважные мужчины выходили из машин с поднятыми руками и просили нас пропустит. Я не знаю какие волшебные слова они применяли, но нас везде пропустили, а ведь мы не ехали по согласованному зелёному коридору, а выбрали какой-то другой путь, не дождавшись одной общей колонны.
К сожалению, не всем так повезло как нам. Потом я уже узнала, что в эти дни эвакуации 10,11 и 12 марта было расстреляно и взорвано очень много машин с женщинами и детьми.
На этом путь не закончился, впереди был последний российский блокпост. Колонна двигалась очень медленно, как будто специально, чтоб мы имели возможность рассмотреть весь этот ужас и руины который оставляют после себя эти «освободители». Это было страшное зрелище.
Блок пост, опять проверка документов, багажника. Дальше мы ехали по сёлам и всё меньше и меньше видели поврежденных домов. Наконец-то мы увидели наши украинские жовто-блакитні флаги! Хотелось плакать от радости.
Мы доехали до Киева!
Нормальный путь в мирное время до Киева по мосту, через реку Ирпень, составлял не больше 30 минут, но мы ехали в объезд и на это ушло 4 часа.
Соседку Олю встретил муж на окружной дороге, боевую подругу Ксюшу встретила мама, а мы поехали в отель, в котором жили солдаты. Мой друг там нас приютил.
Горячий душ первый раз за 15 дней, свет, интернет. В телефон стали приходить сообщения, которые собрались за всё это время в оккупации. Нас накормили в солдатской столовой очень вкусно, и мы спали на кроватях впервые за это время.
Так же мы первый раз услышали сирены воздушной тревоги, ведь на дачах их не было. Спать мы уже отвыкли, да и сирены не давали крепко уснуть. Только Иван молодец, хорошо спал.
11 марта. Мы позавтракали и снова отправились в путь. Теперь перед нами стояла задача не на выживание, а на выносливость. Долгий и изнурительный 16-ти часовой путь за рулем из Киева во Львов. На следующий день очередь на венгерской границе 4 часа, дальше Будапешт, потом в Германию через Австрию, Мюнхен и на конец Штутгарт, там нас уже ждал мой старший сын Влад. Нигде не хотелось останавливаться и любоваться красивыми странами и городами. Хотелось как можно быстрее приехать туда, где нас примут. Хотелось выдохнуть все то, что мы пережили за это время и снова начать улыбаться.
Мы приехали в Штутгарт с паспортами, ноутбуком, кошкой и в том, в чем выбежали из дома 9 марта, ничего не успела с собой взять.
Но я привезла самое ценное что у меня есть, я привезла свою семью.
Слава Украине!!!
P.s. И да, мужчинам, нашим боевым друзьям с дачи, тоже удалось спастись, они выехали с дач на следующий день после нас, а сейчас активно принимают участие в том, чтоб как можно быстрее пришел мир на нашу землю.
P.s.2. На фото мы в Штутгарте возле дома в котором живем.
P.s.3. В официальных источниках написано, что Юрий -- погиб 7 марта, но по рассказу Юры, который в тот трагический день был рядом с ним, это было гораздо раньше. Ведь после того, как расстреляли троих человек, Юра и еще один мужчина, 3 дня прятались в разрушенном доме и только потом смогли добраться домой. А мы с ним общались 9 марта. Могу предположить, что день смерти зафиксировали той датой, когда его нашли.
Так что я из своего рассказа удалю эту дату.”

Ніна, 152-26-02
File · 2022-04-04
Part of Writings from the War project

"#НаОдинДеньБлижчеДоПеремоги. Я не дивилась катувань бучан, я не дивилась катувань маріупольців, я пам'ятаю катування 2014. Я пам'ятаю звідки з'являлися десятки, десятки дітей в дитячих будинках. Дітей яких не хотіли бачити їх матері , я пам'ятаю хлопців з відрізаними вухами, я пам'ятаю багато того "Чого не можете быть ,это неправда". Тоді ми кричали але ніхто не вірив... Дуже боляче. І тоді і зараз...
Вчора "гаряча лінія" Волонтерська Сотня Госпіталь отримала 250 дзвінків. Два, навіть,з закордону. "Виїзжаю. Хочу допомоги. Згоден робити все".
Дзвоник через телеграмм: Мені 26 років я зараз в Чехії, виїзжаю, що треба робити?
Що я можу відповісти" Дитино, просто залишся живою. Це дуже важливо"
Дякую всім хто не хоче бути внеполитики. Дякую за кожну хвилину, копійчину, сльозинку.
Ми з вами зробили багато. Всі ми: хто молиться, готує їжу, плете сітки, обороняє, закуповує, перераховує гроші, виховує чужих дітей, надає притулок сім'ям, співає діткам колискову.....
Зібрали по всій Україні ліки для інституту серця м. Київ. Познайомилися з надзвичайними людьми. Поки об'їздили села-провела екскурсію. Забезпечили їжею 4 сім'ї і два села гігієною, могли б і більше але комендантська година. #NovaUkraine разом до перемоги 💛💙 дякуємо за допомогу"

File · 2022-04-04
Part of Writings from the War project

"Во втором подъезде моего дома в Буче по улице Тарасовской живёт врач-терапевт Ирина Язова - стройная, изящная мама троих детей. Простые люди, которые проявили мужество в непростых ситуациях, часто остаются за кадром. Ира не из тех, кто снимала видосы на фоне танков/руин,пациентов, которых она спасала, но, думаю, она как раз и заслуживает наград и медалей. 5.03. в наш дом принесли раненого соседа (тащили его, кстати, мой муж и Alex Titov друг нашей семьи). Владимир живёт во втором подъезде, 5.03 он просто решил проведать родных в соседнем ЖК Континент, и в 15.00 возвращался домой. Кому-то из рашистских снайперов это не понравилось, и они в него выстрелили - попали в ноги, прострелили кость. С 15.00 до 18.00 Владимир лежал на дороге рядом с нашим домом, мимо ездили танки. Сначала он думал, хоть бы не наехали, а потом , ближе к 18.00. думал, пусть лучше наедут ,чтобы не терпеть эту боль. Но потом его забрали соседи, перенесли в подъезд. Четыре дня Владимир лежал в подъезде нашего дома, а Ира, обычный врач-терапевт, не хирург, не военный медик, его перевязывала, обезболивала, добывала лекарства. Когда мой муж притащил его вечером, он вернулся и сказал: если сегодня ночью раненного не заберёт скорая, он не доживёт до утра. Но Владимир дожил до утра, и до эвакуации через несколько дней, потому что рядом была Ира, она его лечила, выхаживала, спасала. Параллельно принимала роды. Так вышло, что в нашем доме осталась беременная женщина на 9 месяце. И так вышло, что ее ребенок решил родиться на 12 день войны, когда в Буче уже не было ни света, ни воды, ни газа, ни бригады акушеров - ничего не было. Но была Ира. Она никогда не принимала роды, но в процессе никто об этом не догадывался. Для роженицы она была воплощением уверенности, и никто не знал, только она сама, как страшно ей было той ночью. А вдруг асфиксия и обвитие пуповиной, а вдруг разрыв и потеря крови?! Спасибо Наталья Карась , которая взяла на себя самую неприглядную, но ответственную часть процесса. Вместе акушерская экспресс-бригада нашего дома (врач-терапевт + дизайнер + домохозяйка) встретила в этом мире маленькую Алису. Она родилась в темноте и холоде обесточенного дома, но все прошло отлично. Спустя несколько дней и мама и ребенок эвакуировались. Про маму Алисы потом писали ведущие порталы страны, Ира говорит, что была бы рада теперь весточке от них , всё-таки именно ее руки первыми приняли ребенка в этом мире. На руках Иры были и другие дети - семья из Ирпеня, которая решила эвакуироваться на машине через Бучанский ж/д переезд, но именно здесь ее остановили орки, завернули назад и стали стрелять по машине. Попали по людям на заднем сиденье: женщине прострелили голень на вылет, а полуторагодовалой дочке глубоко ранили ногу. Они завернули на нашу Тарасовскую, их приняли в своем доме незнакомые люди на нашей улице, Ира перевязывала их, давала обезболивающие, добывала антибиотики. Фишка в том, что свои действия Ира не считает чем-то из ряда вон, она просто делала то, что считала нужным в данный момент - была верна клятве Гиппократа, помогала тем, кто нуждался в помощи. Руками таких людей, которые, не задумываясь, выполняют свой долг - и свершаются большие победы. Горжусь своей соседкой. И думаю, что такими, как Ира, должна гордиться страна."
Вика, Киевская область

File · 2022-04-04
Part of Writings from the War project

"Война. Вырваться из оккупации. Общественное мнение.

В Волновахе ждут тепла, чтобы покинуть город. Куда они поедут зависит от решения фильтрационного центра в Докучаевске. Сейчас там очень много людей в очереди ждут свой долгожданный документ который разрешит выезд. Куда? Да все равно куда. Лишь бы не оставаться в ДНР.

Говорят там нужно сдавать отпечатки пальцев и проходить разного рода проверки.

Люди понимают что все плохо, но до последнего сопротивляются. Психика тех кто реально верил в российское будущее, в освобождение, уже не выдает радостное ура. От чего их освободили сформулировать сложно. Те кто бродят по городу, снимая повреждённые частные дома понимают масштабы происходящего. В целые дома селятся оккупанты и жители. В частных домах теперь не безопасно и не уютно.

В городе раздают помощь кадыровци. На видео они уверяют что Волновахских детей учили создавать бомбы, держа в руках книгу по минной опасности. Ситуация напоминает октябрьскую революцию. Те кто были никем силой захватили власть и изгнав конкурентов из города стали всем. Понятие частной собственности теперь в Волновахи нет.

Есть те кто не хочет признавать что русские их жёстко обманули. Ненавидеть Украину их научили на телеканале Россия 24. В город вернулись поклонники русского мира которые до сегодня жили по ту сторону области. Теперь они не боясь ответственности составляют списки. На дверях у многих появились надписи - тут живут нацисты или бендеровци. Конечно многим угрожают.

Большая ошибка пропаганды в Волновахе это то что они забыли про людей которые тут родились и жили. Они видели ремонт пятой школы, мост, освещение, строительство стадиона, ремонт больниц и парк в центре города и конечно колоссальное количество магазинчиков и новых ресторанчиков. Все это мы помним очень хорошо. От всего этого нас освободили.

Я помню, как в Киеве в 2020 году я осторожно говорил о войне на Донбассе, которую сам пережил. Я знал что многие не могли поверить что россия агрессор и война эта банально за територии. Сомнений кто есть кто уже не осталось. Теперь все проще."

Павел, Донецкая область

File · 2022-04-04
Part of Writings from the War project

"Сегодня я был в Ворзеле. В доме своего брата Владимира --. Он с начала марта не выходил на связь.
Его убили выстрелом в спину в собственном доме. Тело облили бензином и подожгли.
Царствие небесное сыну Божьему Владимиру.
Пусть его путь будет светлым и душа там, где нет боли и печали.
Благодарю нашего проводника и хранителя Виталия -- за сопровождение. Без него попасть туда где мы были сегодня, было бы невозможно.
Спасибо Татьяна -- за то, что была рядом."

File · 2022-04-03
Part of Writings from the War project

"Оптимісти не складають тривожних валіз. Вони вірять, що для безумства мають бути реальні підстави. Я збираю речі дуже повільно як для людини, за вікнами якої летять снаряди. Я зависаю над іграшками і книжками, читаю старі листи. Листи, яким вісімдесят років. Це весь мій спадок від бабусі Тані. Листи її коханого Андрія з Другої світової. Він писав про війну, яка пожирає молодість і красу. Про звуки потягів, що мчать у невідомість. Тепло обіймів та ніжність цілунків, за якими скучив. Так дивно думати, що моя бабуся була ніжною і чуттєвою. Дивно не тому, що вона моя бабуся, а тому, що війна її змінила. Заморозила. Заточила на виживання. Бабуся мала два громадянських шлюби: бо настав час, бо так треба було. Однак коханий був лише один і його забрала війна. Бабуся замовила портрети: свій і Андрія, завжди возила їх за собою і вішала над ліжком. Чоловікам казала, що то її брат. Перед смертю бабусю втішало лише одне: віра у зустріч з коханим. Навіщо вона жила минулим? Невже не можна було відпустити і любити тих, хто поруч? Навіщо їй ця пам‘ять? Схоже, бабуся хотіла зберегти себе і коханого саме тими, довоєнними: світлими, щирими, ніжними. Схоже, вони були емоційно дуже близькими. Схоже, це був її зв‘язок з собою. Я пакую листи у тривожну валізу. Може, сьогодні, у перший день війни, я знайду в них бодай якісь відповіді? Може, зрозумію свою бабусю? Може, мені вдасться лишитися ніжною? Та чи потребуватиме світ ніжності після всього, що станеться?"

(с) Катерина, Вишгород, текст, 24.02. — 3.04.2022.

File · 2022-04-03
Part of Writings from the War project

"Будь ласка, не стріляйте наших собак.
Господь з вами!
Орки теж обіцяли не вбивати, а перебили у селі майже всіх. Моїх двох. Зайшли у двір і перестріляли. Білий тільки втік. Зустрінете великого білого - не вбивайте.
Трупи собак, калюжі крові, спалені машини, розвалені хати - кого цим зараз здивуєш. Лісосмуга вся у подарунках. Розтяжки поставлені наспіх, але їх багато. Все нафаршироване залізом, городи засипані уламками.
На землі чорно-білі фотографії. Чиїсь спогади з сімдесятих або ранніх вісімдесятих. Хочеться все це зібрати і віддати власникам. Але часу немає, та і де шукати власників? Від їхнього будинку мало що залишилося. Лише ці фотографії, що розлетілися вулицею.
Подвір‘я розвалені і оголені, ніби білована дичина. Ідеш і безсоромно роздивляєшся залишки чужого затишку. Немає більше затишку. Нічого немає. Все вмерло. Все випарувалося. Всюди темно.
У тих, хто залишився, в очах понура злість. Виходять з осель, щось розповідають. Їм дуже хочеться щось розказати. Але слухати їх немає часу.
Старші жінки одразу починають плакати.
Хулі, я теж плачу, від чого одразу ж запотівають окуляри. Відвертаюся, щоб свої не побачили.
Деякі хати впізнаю, бо стільки разів тут проїжджав. Але все змінилося. Тепер місцевість пізнаватимуть за воєнними шрамами. Наша топоніміка зміниться. Біля того танку, за російськими окопами, там де стояла хата баби Ніни…
Спочатку я думав, що я надто черствий для цієї війни. Тепер думаю, що надто вразливий."

File · 2022-04-03
Part of Writings from the War project

"--- А ви чого мовчите? – спитав французький журналіст ще у Львові. Нас було четверо українських письменників, інтерв'ю велося англійською.
--- Мій досвід – дуже приватний. Я рятувала дитину.
Мій досвід маленький.
Це те, про що думаю всі ці дні, читаючи всі новини з Київщини. Поки наших сусідів убивали, катували, грабували (і це більше не кліше зі шкільної літератури), поки заміновували затишний садок моїх батьків, я мала свій дуже приватний досвід.
Я вивезла дитину на третій день.
Досі перед очима – повідомлення, якими мене витягували з Києва: "Головне, щоб дитина не бачила найстрашнішого".
Якщо чесно, важко було уявити це найстрашніше. Навіть знаючи історію України, і що ця війна повторюється, а злочини рашистів ходять по колу, це все дуже складно уявити людині, яка все життя мислила на творення.
Усі роки ми, українці, звикли відбудовувати свої хатинки й садки, свою культуру, своє все. А в цей час "сусіди" готувалися до нового "розкуркулення", бо хтось посмів жити краще, багатше за них, щасливіше.
Мій досвід маленький, бо я вчасно виїхала. Вхопила дитину, обійняла коханого чоловіка й застрибнула в потяг, що відвіз нас подалі від смерті.
Але річ у тім, що ця війна тепер – це наш спільний досвід. І все це вміщається в кожному й кожній із нас. Я стаю буфером, що зберігає пам'ять для своєї дитини. Щоб розказати, коли прийде час. Щоб не забувати.
Я з Київщини.
Щодня я дивлюся фото і відео знищених будинків, убитих колег, сусідів і знайомих моїх батьків. Учителів і сільських активістів, уся вина яких була просто в тім, що вони – українці.
Мій досвід маленький.
Але я – з Київщини."

File · 2022-04-03
Part of Writings from the War project

"Київська область звільнена і тепер я можу написати.
24.02.22 мене розбудила Vera -- слідом за нею подзвонив колишній чоловік, що він забирає молодших дітей і щоб я зібрала їм речі. Я в шоці та паніці почала читати новини та паралельно збирати речі. Коли Стас доїхав до мене вже була новина про гелікоптери над Гостомелем та війська орків зі сторони Білорусії, тому я трохи невпевнено спитала чи це хороша ідея їхати в ту сторону. Вони поїхали. По дорозі на їх очах були збиті гелікоптери. Їхнє село Озера знаходиться за Бучею, Гостомельський аеропорт поруч. По приїзду вони одразу влетіли в будинок і побігли в підвал. Речі із машини діставали трохи згодом, коли над головою нічого не літало. Будинок там великий, таунхаус на 4-6 кв (не пам'ятаю точно). Із їхньої квартири вхід та вихід до підвалу тільки з середини квартири. З іншої сторони будинку залишилась одна родина (3 дорослих та 1 дитина) - у них вхід до підвалу був з вулиці. Сусід колишній АТОшник і це їм трохи допомогло в подальшому, коли в село зайшли орки. Після підриву мосту в Ірпені стало зрозуміло, що повернутися назад вони вже не можуть. У Стаса залишалось трохи менше пів баку пального в машині. Було прийнято рішення чекати ліпшої нагоди для евакуації тощо. Всі 2,5 тижні вони провели в підвалі, з рідкими вилазками на перший поверх приготувати їжу, сходити в туалет. Перші три дні Тіма постійно ловив панічні атаки і дзвонив мені кожні 1-2 години. На третій день в селі зникло енергопостачання та мобільний інтернет. Протягом двох наступних тижнів Стас дзвонив мені тількі вранці та ввечері. З дітьми я могла поспілкуватися раз на 3-4 дні протягом 2-3хв максимум. Телефони/планшети заряджав в машині. Воду вони встигли набрати у ванну тощо. Коли був сніг набирали його у відра щоб була вода для туалету, а воду в ванній берегли для їжі. Коли залишилися без газу то знайшли тандир у іншого сусіда і бабуся в ньому випікала хліб. Сусід, почепивши білу пов'язку на руку, сходив до лісопілки (~ 1км) і приніс звідти буржуйку і поставив до себе у підвал. Решту днів до евакуації готували їжу на ній. Гради стояли за їх будинком за городами в лісозмузі. Танки їздили туди-сюди по вулиці постійно. Розверталися прямо в дворах будинків. Орки хотіли поставити якесь радіообладнання в їхньому дворі, але сусід якось домовився з ними і їх двір не чіпали. Брати з колодязя воду людям не дозволяли: "ще раз тебе побачу - застрілю". Але сусід-АТОшник якимсь чином роздобував воду. Напередодні їхньої евакуації до них зайшли кадирівці і забрали у Стаса три його телефони. Телефони дітей та бабусі вони не знайшли. Сусіда та ще двох чоловіків забрали на допит, за три години випустили. Евакуація. Я слідкувала за обстановкою навколо них і просила Стаса не геройствувати і чекати. Він слухав новини по радіо, а я читала новини та бачила фото розтріляних цивільних, які намагалися виїхати. Я сварилась з близькими, які хотіли допомогти мені з евакуацією із Києва, я сварилась з близькими, які підіймали тему евакуації моїх дітей. Все було не на часі і дуже мене ранило. 09.03.22 почалась офіційна евакуація з Бучі, Гостомелю та Ірпеня. По селу пішли чутки, що будуть автобуси до Львову і я просила Стаса не приєднуватися до тих колон, тому що наші вивозять тільки в сторону Києва і їх можуть вивезти в Білорусію тощо. Брат Стаса почав дзвонити депутатам, волонтерам тощо в тій місцевості (бо він проживав в тому будинку і знав людей в тій окрузі) щоб домовитись з орками дістатися до зеленого коридору в Бучі (після них ще двічі змогли вивезти людей звідти, потім орки збирали списки людей, що залишилися, і збиралися їх вивозити до Білорусії, але наші прийшли раніше). 10.03.22 наших не випустили із села із-за постійних обстрілів. В цей же день до них приходили кадирівці. Танки вже стояли за їх забором в городах.
11.03.22 їм підтвердили виїзд о 10 ранку, але виїхати із села вони змогли тільки о 12:30. Вони мали доїхати до точки А і приєднатися до іншої колони машин, які прямували в сторону Бучі. Та колона їх не дочекалась і поїхала без них. Стас на зв'язок не виходив. Десь о 14:30 мене набрав Стаса брат і сказав, що є інформація, що дві колони машин дісталися до основної. Нам залишалось сподіватися, що Стас в тих колонах. О 16:30 подзвонив Стас і сказав, що вони в Білогородці. О 19 вони були у мене. Ті обійми та сльози дітей я не забуду ніколи. Я досі не викинула папірці, які були в усіх карманах дітей, з моїм номером телефону та Стаса брата... Після заблокованих в Бучі 50-ти евакуаційних автобусів, обстрілів колон з цивільнними, мені було страшно. Ніч напередодні евакуації я не могла заснути. Я змогла заснути тільки після того, як замість жахіть, які приходили в мою голову, я змогла уявити себе великим білим янголом, який крилами обіймає машину, в якій мої діти разом з татом та бабусею. Моїм пощастило. Вже в дорозі до Хмельницького бабуся сказала: "було так страшно, але здавалося, що хтось нас оберігає". А я згадала свого янгола та заплакала. Моїм пощастило. Мої молодші вже три тижні в безпеці. Але я не знаю скільки часу має минути щоб цей біль за своїх та інших минув. Це неймовірно боляче та страшно 💔
П.с. фото в цей день рік тому. Я мрію знову побачити ці посмішки на обличчях дітей."
Вікторія, Київ

File · 2022-04-01
Part of Writings from the War project

"Знаходжу в собі сили записувати історії, що стаються тут і тепер.
Сподіваюся, це важливо.

діалоги_з_даринкою

ЕВАКУАЦІЯ
— Мамцю, давай пограємося!
— Вибач, доню: щось мій внутрішній грайлик сьогодні не в формі.
— Зовсім трішечки! Ну будь ласка...
— Гаразд. Але вигадуєш ти.
Доня принесла іграшки: мама — Барбі, тато — м’яка іграшка лінивець, доня-ляля і песик. Розклала книжку-комікс дашком.
— Це буде бомбосховище у Маріуполі, — каже доня. — Вони розмовляють російською мовою і ховаються від рашистів.
Песик гучно гавкає Дарусиним голосом.
— Мамо, давай грати, ніби є евакуація?
— Давай...
— Евакуація! Евакуація!
Під‘їжджає пластиковий автобус: сім‘я ледве впхалася, довгі ноги Барбі стирчать з машини.
В уявному Києві іграшки весь час просять їсти.
— Після голоду вам багато не можна, бо болітимуть животики, — мовила я голосом вівці, яка волонтерила на вокзалі.
Поїзд на Польщу потрапляє під обстріл.
— Мамо, давай гратися, ніби вони вижили?
— Давай..."
словниквійни

Катерина, Вишгород

File · 2022-04-01
Part of Writings from the War project

"Бро, вони це зробили”, - мій друг подзвонив мені о 6 ранку. Поруч з моїм ліжком вже два тижні стояв рюкзак, у який перед сном я збирала всі важливі речі. Нам постійно казали, що в нас є щось накшталт 48 годин. Але прогноз змінювався. І я йшла робити манікюр, танцювати латину і плавати. Того ранку я подивилася в вікно і подумала: «Шкода, що моє таке прекрасне життя закінчилося. І не знати, коли воно повернеться»
18 лютого я ще була в прикордонних з Росією селах на Чернігівщині. Була на пункті пропуску Сеньківка. Спілкувалася з місцевими. Вони пригощали мене яблуками. Хоча й боялися виходити надвір зі своїх хат.
22 лютого я ще була в своєму Чернігові. Їла свої улюблені хінкалі з сиром і часником. Пила пиво. І ходила гуляти містом. А ще зробила всі електронні копії і дублікати ключів від київської квартири. Захопила з собою кілька фото батьків. Мама проводила мене на автобус. Ми обійнялися і вона сказала: “Ми ще побачимося. Я тобі обіцяю”. А потім я майже всю дорогу плакала: “Можливо, потрібно забрати її з собою? Але всі кажуть - потрібно поважати вибір іншої людини. І це теж - вибір”.
23 лютого ввечері було моє останнє тренування в басейні. І я ніяк не могла сконцентруватися.
--- Думаєте про роботу?
--- Думаю, що завтра почнеться війна.
Тренер засміявся.
--- Але, принаймні, якщо дуже треба буде, то я зможу переплисти Дніпро з лівого на правий берег.
--- Якщо дуже треба буде, зможете. Головне - зняти чоботи. Але війни не буде, бо ви ще не навчилися правильно стрибати з висоти.
Кожного свого друга і знайомого я завжди кликала в Чернігів. Бо як можна було туди не приїхати, Боже? Це ж лише дві години від Києва. Це ж зовсім поруч. Це - ідеальне місто на вікенд.
І вони приїздили.
Ми сиділи на траві в парку на Зеленій сцені. Ми сиділи на плетених з лози меблях на дачі і їли вареники з чорницями моєї бабусі. Ми брали пиво і сиділи по зйомних хатах, думали про те, як будемо писати історії про людей. Ми брали вино і сиділи на пляжі, дивилися на Десну. Я говорила їм: “У нас класний пляж, приїздіть влітку, можна буде купатися”. Ми сиділи і слухали джаз в тому дворі біля філармонії. І слухали того пацана в парку Хмельницького. Ми сиділи з піцою в тому лісочку біля мого будинку. Там, де зараз ховають людей. А ще ми купляли квіти біля Макдональдзу. Півонії чи айстри. Я навіть фото забувала робити. Так буває, коли тобі кльово.
Коли ми з другом говорили про можливу війну, ми трохи розраджували себе: “У кого нічого немає, тому і втрачати нічого”. Немає житла, немає дітей, немає машини. Хто я? Я ж просто людина, яка роками знімає куток в іншому місті. Яка інколи навідується додому. Немає чого втрачати мені.
Я помилялася.
Кожного свого друга і знайомого я завжди кликала в Чернігів. Бо я його люблю. І останні кілька років ця любов лише зростала.
Мені дорога кожна вибита шибка цього міста. Кожна людина, яка в ньому залишилася. Кожен сантиметр тієї бруківки на валу, яка мені так не подобалася насправді.
Бо там - могила мого батька. І там від вибухів ховається моя бабуся, шкарпетки якої я вам тут продавала нещодавно.
І там ми всі з вами були. Ми дихали.
Мені не довелося перепливати Дніпро. Я сіла в евакуаційний поїзд. Але мені здається, що насправді я затримала дихання і стрибнула в прірву.
Я готувалася до війни, але вона почалася раніше, ніж я навчилася стрибати.
Пообіцяйте мені, що ви приїдете в Чернігів.
Коли я знову вдихну.
Коли моє місто випливе."